Вот какую историю любит рассказывать британский радиодиджей Марк Хайнс:
«В 1983-м, когда мне было 7, мы с дедом оказались в аэропорту Ниццы. Там в зале ожидания я увидел читавшего газету Роджера Мура. Я сказал деду, что это Джеймс Бонд, и уговорил его взять автограф. Дед, не имевший понятия кто такой агент 007, подвёл меня за руку к Муру:
— Внук говорит, что вы – знаменитость. Можете дать ему автограф?
Мур спросил как меня зовут и оставил на обратной стороне моего билета надпись, преисполненную наилучших пожеланий. Я был на седьмом небе! Но когда мы возвращались на наши места, обнаружил, что подпись была неправильной. Она была неразборчивой, но там совершенно точно не было имени «ДЖЕЙМС БОНД». Дед внимательно изучил её и заявил:
– Здесь написано «Роджер Мур».
Я не знал, кто такой этот Мур, и сердце моё ёкнуло… Тихим голосом я сообщил деду, что Бонд подписался каким-то чужим именем. Тот, взяв у меня билет с «неправильным» автографом, направился обратно к Муру.
– Внук говорит, что вы подписались не своим именем. Вроде как на самом деле вас зовут Джеймс Бонд.
Мур поморщился, понимая свою ошибку, а потом поманил меня к себе. Я несмело подошёл ближе, а он внимательно огляделся по сторонам, поднял бровь и заговорщически сказал:
– Мне пришлось подписаться «Роджер Мур», потому что иначе… Блофельд может узнать, что я был здесь!
Он попросил меня никому не говорить, что я только что видел Джеймса Бонда, потому что это государственная тайна. Я вернулся на наши места и всё внутри меня пело от счастья. Дед спросил, подписался ли он как Бонд.
– Нет, – ответил я. – Но я только что помог Джеймсу Бонду сохранить государственную тайну.
Много, много лет спустя, когда я работал сценаристом, мы встретились с Муром на съёмках одной телепередачи. Пока оператор настраивали аппаратуру, я рассказал ему, что был тем настырным мальчуганом в аэропорту Ниццы. Мур засмеялся и признался:
— Если честно, той истории я не помню. Но рад, что вы встретили своего Джеймса Бонда!
После съёмок я провожал его к выходу из здания и в какой-то момент Роджер Мур, казалось, замешкался. Он остановился посреди коридора, внимательно осмотрелся по сторонам, потом наклонился ко мне (он был пожилым, но всё ещё высоким джентельменом) и, выразительно подняв бровь, тихим голосом сказал:
– Разумеется, я помню нашу встречу в Ницце! Но я не признался перед камерой, потому что тот оператор мог работать на СПЕКТР.
В свои тридцать в тот момент я был так же счастлив, как и в семь. Какой человек. Какой великий всё же он был человек.»